Любовь сладка, любовь безумна - Страница 148

148

Стив никогда не говорил, что любит… хоть в этом не лгал. Все это время любила лишь она, отдала ему сердце, а он женился только потому, что дал слово деду! Разве справедливо навязывать ему жену, в которой он не нуждается?

Вернувшись в комнату, Мария нашла сеньору в слезах.

Девушка сочувственно покачала головой. Как обидно. Что война разлучает любящие сердца! Скорее бы сеньор вернулся, тогда хозяйка снова будет улыбаться.

Стив Морган, однако, в этот момент гнал коня, стремясь удалиться как можно дальше от Техуакана. Он чувствовал невыразимую усталость, а настроение, достаточно отвратительное, почти не улучшилось, когда он догнал своих людей.

Сержант Маноло подошел к Стиву, широко улыбаясь:

— А я уж было подумал, ты не приедешь! Будь у меня такая жена, черта с два я оставил бы ее одну.

Они были старыми приятелями, делили тяготы партизанской жизни, и Стив невольно выдавил измученную улыбку.

— Ну что ж, я здесь, как видишь! Поехали, у нас всего неделя на выполнение задания.

Мужчины уже вскочили на коней. Группа из двадцати пята тщательно отобранных вояк, в основном бывших партизан, знающих каждую тропинку в горах, должна была раздобыть серебряную руду, которую можно обменять на деньги для выплаты жалованья армии хуаристов. Командовал ими дон Эстебан Альварадо, который сам когда-то отбывал каторгу в этих местах.

Генерал Диас дал весьма нелегкий приказ — официально конфисковать запасы руды для нового правительства. Владелец серебряного рудника успел сбежать, и теперь его владения принадлежали государству. Существовали и другие рудники, один из которых был недалеко от Пуэбло.

Приходилось проводить в седле дни и ночи, тем более что нужно было избегать проезжих дорог. Еды и воды не хватало, иногда мужчины довольствовались мякотью кактуса и сосновыми орешками.

По мере того как они поднимались в горы, воздух становился все холоднее, густой туман окутывал окружающий пейзаж, а мундиры не просыхали от постоянного мелкого дождя.

Хорошо еще, что армия императора защищала большие города и врагу было не до посылки патрулей и разведчиков.

Стив Морган все эти дни был непривычно расслаблен и злился за это на себя. Почему Джинни постоянно вторгается в его мысли? Почему он чувствует себя виноватым за то, что вот так, не попрощавшись, оставил ее?

Он вспомнил, как выглядела спящая Джинни в то утро: веки красные, распухшие от слез, пролитых из-за него. У Стива не было времени написать подробнее, по правде говоря, не было настроения для долгих объяснений, слез и упреков. Поэтому он оставил спящую жену, а сейчас был не в силах выбросить ее из головы.

«Прошлое вцепилось в нас, не хочет отпускать», — мрачно размышлял Стив. Он подумал о тюрьме, о молодом докторе-извращенце — и волна чистейшей ненависти охватила душу. Как его звали? Кабрильо… доктор Кабрильо. Это имя оставило горький вкус на языке. Оковы… тяжелые оковы.. палящее солнце… впивающиеся в окровавленную плоть муравьи… но все же Стив выжил и теперь снова оказался здесь на этот раз свободный, как ветер. Что за непредсказуемая ирония судьбы!

Неожиданно с небес обрушились потоки воды. Отряд как раз поднимался в гору Малинче. Все дороги и тропинки размыло, и пришлось поискать убежище под густыми соснами Но до места назначения оставалось слишком немного — не стоило медлить. Поэтому всадники, посовещавшись, поехали дальше, медленно, осторожно, отпустив поводья и пред ставив лошадям самим выбирать дорогу.

Жгучий холод пробирался сквозь мокрые мундиры. С со новых веток лились ледяные струи. Внизу в глубоком овраге шумела вода. Что произойдет, когда они доберутся до тюрьмы? Сработает ли тщательно продуманная уловка?

Стив посмотрел вверх, надеясь увидеть просвет, но небо закрывали свинцово-серые облака. Что за жизнь! Но пригоден ли он к иному, мирному существованию? Стив внезапно потрясение осознал, что треть жизни провел сражаясь или в седле; вечно в походе, нигде не задерживаясь надолго, — иногда охотник, иногда жертва… Ночи, проведенные на земли или в дешевых отелях, бесчисленные доступные женщины короткие бессмысленные встречи… Кроме одной. И внезапно перед глазами живо встало видение: они скачут сквозь дождь, ее спина прижата к его груди, он крепко держат ее одной рукой… тепло ее губ… вкус слез и дождя во рту. Как он заставил ее страдать! И был причиной еще худших страданий и унижений. Через какие муки пришлось пройти Джинни, но она не показала этого — была слишком горда. Он пытался заставить ее ползать перед ним на коленях, молить о прощении, но Джинни не позволила себе опуститься так низко! Единственное, в чем она призналась, — в своей любви к нему, а он… издевался, причинял ей новую боль. Трус, боявшийся увидеть правду, заставляющий Джинни платить за те преступления, которые сам же совершал против нее! Вел себя как зеленый юнец, впервые влюбившийся и обнаруживший, что у его богини грязные ноги и потускневший ореол!

Но разве это имеет значение? Да, Джинни была с другими мужчинами, используя свое тело как орудие выживания.

Неужели он в самом деле предпочел бы, чтобы она покончила с собой? Мог ли он смириться с этим? Джинни молила о понимании, а он ничего не желал слышать. Проклятие, он считает себя цивилизованным человеком, а на деле хуже последнего дикаря! Сколько женщин он брал, только чтобы удовлетворить мимолетную похоть! А Консепсьон? Что должна была чувствовать Джинни при виде его любовницы? Неожиданно Стив ощутил безумное желание ощутить ее руки на своей шее, прижать к себе, зацеловать до беспамятства.

148